Для начала представлю бессменный состав, заметьте что никто с нуля музыкальную карьеру в "Rammstein" не начинал:

Till Lindemann (Тилль Линдеманн) - вокал (экс-ударник и экс-басист "First Arsch")
Richard Z. Kruspe (Рихард Круспе) - соло-гитара, бэк-вокал (экс "Das Elegante Chaos", "Orgasm Death Gimmick", "Die Firma", "First Arsch", "Das Auge Gottes";в настоящее время "Emigrate")
Paul Landers (Пауль Ландерс) - ритм-гитара, бэк-вокал (экс "Feeling B", "Die Firma", "First Arsch")
Christian "Flake" Lorenz (Кристиан Лоренц) - клавишные (экс "Feeling B")
Oliver Riedel (Оливер Ридель) - бас-гитара (экс "The Inchtabokatables")
Christoph Schneider (Кристоф Шнайдер) - ударные (экс "Die Firma", "Feeling B")

-------------------------------

Как видно из списка, все друг с другом пересекались еще тогда, были просто дружеские отношения, и лишь чуть позже музыкальные.

Дата основания группы - январь 1994 года.
Но началось все еще раньше, поскольку честолюбивый герр Круспе с детства хотел стать рок-звездой и покорить Америку. Осуществлению мечты что-то мешало, точнее, отсутствие собственной группы и вынужденное состояние в не очень перспективных коллективах. Начального капитала размером в миллион тоже не было, как и престижной работы, позволившей бы скопить этот вожделенный стартовый миллион. Помимо прочего, чтобы играть в ГДР нужна была лицензия. Чтобы получить эту лицензию, нужно было предстать перед консилиумом чиновников, которые весьма слабо разбирались в музыке. Отказ этой комиссии автоматически прекращал вообще любую музыкальную деятельность, даже если новоявленная группа распадется. Революционно настроенным музыкантам приходилось высказывать свои мысли в песнях завуалировано, чтобы люди в комиссии ничего не поняли. В провинциальном городе Шверине не было путей для собственного развития, и Рих Круспе в 1988 году сбежал в Берлин. Жил он там целый год, тихо и неприметно, занимаясь написанием музыки для самого себя, пока не угодил в руки полиции, принявшей его за рьяного демонстранта (как раз в это время проходило разрушение Берлинской Стены). От примененного к нему физического воздействия (типичного избиения) Круспе впал в шок и вообще покинул страну, просочившись сквозь "зеленую границу" между Венгрией и Австрией. Потом, когда Стена окончательно и бесповоротно исчезла, Рихард обосновался в Западном Берлине и начал музыкальные эксперименты с разными группами. Однако до 1994 года ничего хорошего не реализовывалось.

Со своими нереализованными желаниями Рихард ездил к лучшему другу Тиллю в деревню близ Шверина - разумеется, жаловаться. Тилль в то время имел небольшой бизнес, плел корзины и на жалобы друга молчаливо кивал в ответ, иногда при этом напевая что-то себе под нос. Подобная психологическая терапия привела к тому, что Рихард внезапно решил сделать из Тилля певца, обратив внимание на интересный голос плетельщика корзин. К тому времени Тилль уже не играл в группе, а лишь вспоминал былое: "Мы находили заброшенные здания за городом или пустые заводы, устанавливали там оборудование прямо на трейлере – так что если нас обнаруживали, мы могли быстро смотаться. То, что где-то пройдет живой концерт, передавалось устно и становилось новостью дня. Посылались шпионы и наблюдатели за полицией, и помните, что тогда не было мобильных телефонов, так что нам было нелегко. Мы давали себе 90 минут на установку, концерт и разбег в разные стороны".

Именно тогда Круспе окончательно забросил все свои проекты и переключил внимание на басиста Оливера (с которым они были соседями), а так же Шнайдера - знакомого берлинского ударника, решив, что это именно те люди, с которыми он будет создавать настоящую серьезную группу. Кстати говоря, Шнайдер первое время опасался немного молчаливого бас-гитариста, но в скором времени они наладили дружеский контакт и Олли в глазах Кристофа оказался совсем нестрашным человеком. Экспериментальная музыка создавалась успешно, а вот одновременно к этому сочинять тексты и петь оказалось сложно. Поэтому Рихард направился к Тиллю, о чем уже было сказано выше. Ему крайне хотелось узнать, как же будет звучать голос Линдеманна в сопровождении тяжелой музыки. По словам Тилля, Рихард притащил какую-то кассету, включил и заставил петь под эту музыку. Голос у серебряного призера Европы по плаванию был в достатке и даже сверх того, хотя еще и сыроват. Эти пробы так вдохновили Риха, что он начал настойчиво уговаривать своего друга попытать счастья в роли вокалиста новой, пока еще окончательно не созданной группы. Уговоры возымели действие только через пару недель и пару ящиков пива, и Тилль перебрался в Берлин для пробной записи. Получилось откровенно плохо. Однако старый добрый алкоголь помог справиться с этой нежданной проблемой. Тем не менее, уровень вокала все еще сильно отличался от того, что мы знаем и слышим сейчас. В частности, Шнайдер вообще был уверен, что Тилль петь врят ли сможет.

Но, несмотря на это, новообразовавшаяся группа подала заявку на участие в летнем берлинском конкурсе "Метробит", необходимым условием которого было наличие собственных демо записей. Это был конкурс для молодых, неопытных групп, где в качестве главного приза выступала неделя на запись в профессиональной студии. Демо песни квартета записывались в конспиративной обстановке на квартире всего их было четыре: "Hallo Hallo", "Seemann", "Fleisch" и "Rammstein". Будущий вокалист распевался хорошо, а главное - громко, так что даже пришлось перенести пение под одеяло, чтобы соседи не вызвали полицию.

Тем не менее, результат превысил все ожидания, поскольку группа в конкурсе победила. Впереди замаячили грандиозные перспективы, и скромное число участников показалось совершенно недостаточным.
Сложно сказать, когда именно познакомился Тилль с Паулем Ландерсом и Кристианом Лоренцом, но как именно – известно. Произошло это из-за концертной деятельности этих двух господ, являющихся на тот момент не только одногрупниками, но и соквартирниками. В один судьбоносный (как теперь ясно для нас) день удачно выступившая панк группа "Feeling B" после концерта отправилась в Шверин погостить, но по ошибке они заехали не куда-нибудь, а к Тиллю Линдеманну, буквально ворвавшись к нему в дом и моментально сметя все запасы съестного и спиртного. Это варварское нашествие положило начало крепкой дружбе.
Так что из "Feeling B" Тиллем был переманен Пауль - в качестве ритм-гитариста (вообще-то Ландерс не возражал бы стать соло, но, увы, в новой группе на почетном месте прочно восседал Рихард Круспе - от этого во времена "Муттера" группа чуть не распалась, и по сию пору возникают конфронтации). Сам по себе Пауль был страшно любопытен и всюду совал свой нос, регулярно спрашивая "А что это вы тут делаете, а?" на правах общего знакомого. Некоторые, конечно, не хотели работать с Паулем, например, Шнайдер. Последние пять-шесть лет перед этим он играл с Ландерсом и понял, что тот - сложный человек. Шутки дурацкие, воспитание панковское…
Ударник даже оставил было создаваемую группу, поскольку Пауль покидать ее не собирался. Но потом желание играть победило, чему немало поспособствовали увещевания Тилля и Рихарда. А позднее ударник и ритм-гитарист очень даже сдружились. Затем, как истинный друг и товарищ, Пауль привел с собой клавишника - Кристиана "Флаке" Лоренца. Сей почтенный товарищ отличался большой самостоятельностью, за что его шпыняли даже на вкладках к дискам "Feeling B", вроде: "Время от времени сотрудничает - Флаке". Клавишник артачился, желал воскрешения "Feeling B", будучи консерватором, по природе, и положительно относился только к Тиллю. С Паулем он как раз недавно поссорился спустя восемь лет совместного существования, хотя по большей части в этом виноваты были жены обоих. В результате Флаке решал важный для себя вопрос о присоединении целый год, покамест исполняя роль сессионного музыканта. Со Шнайдером он не контачил, Оливера побаивался тот, в свою очередь, считал клавишника немного сдвинутым, и не факт, что его мнение изменилось, как, впрочем, и Пауль.

Несмотря на столь шаткие поначалу отношения, группа таки образовалась. Круспе, как зачинатель этого мероприятия, потирал уже руки в предвкушении славы, но поторопился. Кристиан послушал игру и с высоты своего профессионального музыкального образования (таковым считается истязание пианино где-то с возраста 7 лет) заявил, что в группе будет играть только при условии звучания текстов на родном языке. Этим заявлением он присвоил себе солидный кусок славы основателя у Рихарда, поскольку именно немецкий язык стал для группы одним из золотых пропусков в мир музыки. В итоге, оставалось придумать только название, поскольку коллектив был печально безымянным ("Wir namen los!" - несется с огромной сцены в Ahoi туре, как дань прошлому и гимн настоящему). Немцы страстно любят составлять неологизмы путем объединения самых разнообразных слов в загадочные конструкции, а здесь, к тому же, название отражало силу и мощь. Как не потешить собственное самолюбие, когда эпатируешь перед публикой голыми торсами, поражаешь огненными Апокалипсисами, гитарными риффами и раскатистым "ррр" в голосе вокалиста.
Но все это чуть позже. А пока что на дворе 1994 год и срочно необходимо придумать название для новообразовавшейся группы, чтобы вступить на путь, ведущий к славе. Рычать так рычать!

И было сказано слово. И слово это было - "Rammstein".